Prof. Piotr DŁUGOSZ: Прифронтовое общество и его страхи

ru Language Flag Прифронтовое общество и его страхи

Photo of Prof. Piotr DŁUGOSZ

Prof. Piotr DŁUGOSZ

Руководитель кафедры методологии социальных исследований Института философии и социологии Краковского педагогического университета.

Прифронтовое общество вырвано из безопасного кокона безопасности и стабильности. Он нервно ждет дальнейшего развития ситуации в мире и Украине, опасаясь пессимистических сценариев, – пишет проф. Piotr DŁUGOSZ

.В первую годовщину вооруженного нападения Российской Федерации на Украину появилось много статей, в которых показана несокрушимость украинского народа, его решительность в борьбе с оккупантами, потери и страдания мирного населения. Были подчеркнуты заслуги Польши и поляков в оказании военной и гуманитарной поддержки украинцам. В этих анализах отсутствует диагноcтика польского общества спустя год после начала войны. Несмотря на то, что война идет за нашей восточной границей, трудно представить человека в Польше, который не затронул бы его прямо или косвенно.

Польша – прифронтовое государство и общество

С 2014 года Польша является прифронтовым государством, соседствующим со страной, на территории которой идут боевые действия. Польша также является объектом гибридной войны, которую ведет Российская Федерация, о чем свидетельствуют, в частности, нападения иммигрантов на границе с Беларусью. Проводятся также различные средства массовой информации, направленные на ослабление морального духа населения и армии, сеяние паники и страха, социальную дезорганизацию и сильные социальные конфликты среди поляков.

Мы являемся передовым обществом par excellence, которому угрожают многомерные риски, которые мы никак не можем контролировать. Общая ситуация хаоса и неопределенности, которая называется аномией, реальная угроза вооруженного конфликта и его предполагаемые и неизмеримые последствия делают польское общество конфликтным, невротизированным и неуверенным в будущем. Можно сказать, что оно пострадало от военного невроза из-за длительного стресса и проблем с адаптацией к новой реальности на фронте. Не стоит также забывать, что общество еще не оправилось от травмы пандемии и столкнулось с новыми вызовами.

Стигма пандемии и войны

Рассмотрим основные измерения прифронтового общества и выясним, какой война оставила на нем отпечаток. Начнем анализ с субъективной оценки социальной позиции на 10-ступенчатой лестнице. Респонденты на вопрос о месте, занимаемом ими до начала войны, указывают 6,58. В настоящее время их позиция упала до 6,08. После окончания войны ожидается, что их статус несколько повысится – 6,41. Поляки субъективно ощущают ухудшение статуса. Это спад, начавшийся во время пандемии. В исследовании, проведенном в конце сентября 2020 года, респонденты оценивали свое положение в пандемии в 6,92, во время пандемии – в 6,47. Как видите, до пандемии и войны в стабильном мире жилось хорошо. А в результате войны финансовые ресурсы жителей нашей страны существенно пострадали от инфляции, неуверенности в будущем и страха войны. Это состояние души лучше всего отражает утверждение респондента: «Я боюсь войны и огромной инфляции. Что после стольких лет тяжелого труда мы снова останемся ни с чем, а наши дома и вещи превратятся в прах. Как только человек откупается после коммунизма, зарабатывает себе какие-то материальные блага, улучшает свое состояние, тогда нас снова тянет вниз и снова нависает призрак бедности.”

В прифронтовом обществе большинство респондентов считают, что война отрицательно сказалась на их жизни. Целых 55 процентов заявило, что социально-экономические потрясения, вызванные войной, могут привести к экономическому кризису, росту неопределенности и напряженности между людьми. На 16 процентов респондентов, эта ситуация не имеет большого значения, потому что люди хорошо справляются и реализируют свои цели. 11% убеждены, что война положительно повлияла на жизнь, потому что люди начали думать о ней, жить сознательнее, а не просто гоняться за деньгами и потреблением. Среди респондентов 19% не имело мнения.

Социальным гироскопом прифронтового общества является кошелек. Поляки сейчас оценивают свою ситуацию и безопасность через призму своих пострадавших от инфляции ресурсов. Это рациональная стратегия, доказавшая успех у наших украинских соседей. Исследования, проведенные автором среди беженцев, показали, что после начала войны в Украине в Польшу и другие страны бежал преимущественно средний класс. Иными словами, те, кто имел деньги, мог быстро выбраться из охваченной войной страны.

Среди людей, заполнивших опрос, 95 процентов заявили, что они почувствовали повышение цен в своих домохозяйствах. Из них 35 % почувствовали рост цен очень сильно, 48 % в значительной степени, а 13 % немного. Война и ее экономические последствия истощают карманы прифронтового общества. Утрата экономических ресурсов порождает сильный стресс в обществе, который усугубляется чувством неуверенности в будущем. К сожалению, немногие оптимистично смотрят в будущее. Люди склонны воспринимать текущую ситуацию как падение в бездну низкого статуса.

Страх быть деклассированным

 Из-за истощения экономических ресурсов из-за подорожания жизни существует риск деклассирования общества. Только 16 процентов респондентов не испытывают страха, что им не хватит средств к жизни. Среди опрошенных 37 % не боятся бедности, но опасаются ухудшения материального положения, 35 % боятся бедности и думают, что как-то обойдутся, а 12 % боится бедности и не знает, справится ли. По просьбе оценить свое материальное положение они чаще всего отвечают, что оно частично плохое и частично хорошее (39%). 22% считают, что оно плохое, а 39% – хорошее.

Прифронтовое общество исполнено страха перед войной и ее последствиями. Почти каждый день в СМИ можно увидеть изображение потерь в войне, гражданских жертв, лежащих на улицах, бегущих беженцев, домов, больниц и многоэтажек, разрушенных обстрелами. Мало поляков, не пустивших слезы, когда увидели все жестокости войны. Сейчас военная травма посредствует с помощью медиа. Более того, многие наши соотечественники слышали из первых уст рассказы о беженцах войны и наблюдали за их страданиями. Жители восточной Польши, то есть пограничных с Украиной воеводств, часто слышат взрывы или видят вспышки разрывающихся в небе Украины ракет.

Мы помним трагический день, когда в Пшеводове погибли два гражданина Польши, и нервное ожидание официального заявления правительства. Тогда Интернет бушевал слухами и подогревал настроение страха, мол, Россия напала на Польшу и начинается Третья мировая война. Поляков прямо спросили, угрожает ли война в Украине безопасности родины, и в 38% они ответили „да”. 39% убеждены, что война не угрожает безопасности родины. Остальные, то есть 23%, не смогли занять четкую позицию. Ответы на открытые вопросы много говорят о психическом состоянии прифронтового общества и страхах у изголовья поляков. Анализ показывает, что в коллективном сознании возникли четыре всадника Апокалипсиса: война, чума, голод и смерть. Чума у нас уже была, и ее сейчас немногие боятся. Поляки в основном боятся войны (32%), инфляции (20%), болезней (17%), бедности (14%), безработицы (6%), победы PiS (6%) и будущего (5%).

От страхов к навязчивым идеям

Итак, мы видим, что общество перед фронтом охватывает страх перед войной, страх перед падением уровня жизни, потерей тяжело обретенного статуса и болезнью. Обращает на себя внимание опасения, которое выражается в ответах, что ПиС победит на осенних выборах. Подробный анализ этой одержимости среди респондентов показывает, что она чаще встречается у мужчин старше 55 лет, с высшим образованием и либерально-левым взглядом. В основном это электорат PO, несколько в меньшей степени левые, Poland 2050 и Konfederacja. Страх перед PiS доминирует среди зрителей TVN, читателей «Политики», Newsweek, Onet, WP, Interia. Пример этого анализа показывает, что респонденты существуют в идеологических пузырьках, наполненных СМИ. Основная функция СМИ – агрегировать негативные эмоции гнева и негодования. Они необходимы для борьбы с идеологическими, политическими оппонентами. Стоит добавить, что противоположная сторона политического спора не выражала политической обеспокоенности. Лишь в нескольких ответах упоминалось о страхе возвращения к власти Дональда Туска. Это означало бы, что поляки правоконсервативной ориентации либо не верят в победу PO, либо определяют главные угрозы вне идеологического шарика, надутого медийной пропагандой.

В исследовании также использовались закрытые вопросы для измерения интенсивности страха. Респондентов спросили, насколько опасаются появления указанных угроз в ближайшее время. Среди респондентов 75% боялись инфляции и дальнейшего роста цен, 56% боялись, что государство и его институты будут уничтожены правящим лагерем, 52% опасались усиления антидемократических действий людей у власти – 43% боялись, что россияне применят ядерное оружие в Украине. 42% боялись, что война перенесется на польскую территорию, 42 % опасались увеличения волны беженцев войны с Украиной, 40 % боялись, что ЕС примет неблагоприятные решения по Польше, 38 % опасались, что количество иммигрантов, штурмующих границу с Беларусью, увеличится, были обеспокоены тем, что враждебность и отвращение поляков к украинским беженцам в Польше вырастет, 35% боялись, что атомная электростанция в Запорожье будет разрушена и загрязнение дойдет до Польши, 33% боялись потерять работу, 28% боялись, что Польша выйдет из ЕС, 28 % отметили, что они опасаются беспорядков и уличных потасовок, вызванных оппозицией и ее сторонниками, 26 % боялись, что ЕС лишит Польшу своего суверенитета, 25 % опасались усиления радикализации деятельности оппозиции и ее сторонников, 25 % опасались возвращения пандемии COVID и увеличения смертности.

Психическое состояние поляков

Проведя факторный анализ, мы видим пузыри страха, в которых живут поляки. Некоторые опасаются роста волны беженцев из Украины, усиления миграционного давления на границе с Беларусью, радикализации оппозиции и ее сторонников, возникновения уличных беспорядков по вине оппозиции и ее сторонников, лишения Суверенитета Польши со стороны ЕС и принятия ЕС невыгодных для Польши решений. Короче говоря, страх перед нападением Германии и России на Польшу из-за национальных эмиссаров находится среди респондентов консервативно-патриотического профиля. Во второй пузырь страха входят те, кто боится распространения войны на территорию Польши, использования ядерного оружия в войне, радиоактивного заражения от Запорожской АЭС, роста неприязни поляков к беженцам из Украины, выхода Польши из ЕС и увеличения случаев COVID-19. Это беспокоит респондентов центристской идеологической ориентации. Третий профиль беспокойства определяется опасением усиления антидемократической активности власть имущих, разрушения властью государственных институтов, усиления инфляции и выхода Польши из ЕС. Эти опасения близки респондентам с либерально-левыми политическими наклонностями.

Постоянно присутствующая тема войны в СМИ и контакт с беженцами и их страдания влекут за собой появление в обществе военного невроза, который проявляется настойчивыми мыслями о войне. Используя настойчивое обсуждение масштабов войны по семи пунктам, оказалось, что 34% не чувствует этого состояния, 48% имеет средний уровень, а для 18% это серьезная проблема. Прифронтовое общество невротизировано войной в Украине.

Многие поляки испытывают страх и напряжение. По просьбе оценить настроения среди людей, респонденты склонны указывать на негативные настроения. Пятая часть считает, что есть недовольство и отсутствие веры в улучшение, 34% замечает страх и беспокоится о том, что принесет будущее, 10% наблюдает апатию, примирение, смирение с судьбой, 17% замечает некоторое расслабление, удовольствие от того, что все не так уж плохо, 6% замечает расслабление и веру в то, что все пойдет к лучшему. Психическое состояние поляков точно диагностируется по шкале психологического дистресса К-10, измеряющей тревожность и депрессию в обществе. Оказалось, что у 31% людей нет психических расстройств. Остальные респонденты имеют легкое (23%), среднее (25%) и тяжелое (20%) расстройства. Следовательно, 45 % испытывает серьезные проблемы с психическим здоровьем; во время пандемии этот показатель составил 41%.

Кризис доверия в прифронтовом обществе

Есть также кризис доверия. Большинство респондентов считают, что никогда нельзя осторожничать в контактах с другими людьми (76%). 17% убеждены, что большинству людей можно доверять. Из опрошенных 7% не имеет мнения на этот счет. Кроме отсутствия личного доверия существует также дефицит позиционного и институционального доверия.

Больше всего респонденты доверяют НАТО (62%), польской армии (56%), пограничникам (52%), Европейскому Союзу (51%), частным СМИ (45%), местным властям, городам и муниципалитетам (40%), полиция (37). %), либерально-левые оппозиционные партии, например KO (34%), суды (30%), президент страны (26%), церковь (25%), правительство (17%)), общественные СМИ (16%), правые оппозиционные партии, например Конфедерация (14%).

Правоохранительным структурам доверяют, потому что от них сегодня зависит безопасность граждан. Либерально-левый лагерь в широком смысле вместе со своими СМИ имеет большее доверие, чем правящий лагерь. В прифронтовом обществе, полном напряженности, власть быстро истощается. Можно спросить, не является ли эрозия доверия к власти результатом спецоперации Владимира Путина, проведенной в политическом, экономическом, психологическом и медийном измерениях. Дело в том, что сегодня правящий лагерь и суверенность связаны тонкой ниточкой.

Прифронтовое общество разрывают различные конфликты в идеологическом, политическом, экономическом и военном измерениях. Кто-то больше видит угрозы из Брюсселя или Берлина и боится потерять свой суверенитет. Другие главную угрозу видят во властных структурах и властном лагере. На вопрос, как они оценивают конфликт между Европейским Союзом и Польшей, респонденты чаще говорят, что ЕС защищает верховенство права, защищает демократию и свободу слова (47%), а тех, кто уверен, что ЕС стремится ограничивать суверенитет Польши и навязывает идеологические проекты, замедляет развитие страны, было 28 процентов. Каждый четвёртый респондент не смог избрать сторону.

Прифронтовое общество, утомленное внутренними проблемами, должно также справляться с большой волной беженцев от войны. Из опрошенных 50 % оказывали им помощь и участвовали в этом. Однако выгорание уже видно. Его симптомы наблюдаются в ответах на вопросы опроса. Когда спрашивают об общей оценке, респонденты делятся на три категории. Некоторые считают, что беженцы из Украины оказывают положительное влияние на нашу страну, они изучают язык, находят работу, платят налоги (33%). Другие утверждают, что беженцы из Украины требовательны, способствовали росту цен, наживаются в нашей стране, несправедливо получают льготы и угрожают полякам на рынке труда (34%). 1/3 респондентов затруднились высказаться по этому вопросу.

Что бы сделали поляки, если бы Россия напала на Польшу, как на Украину?

Респонденты утверждают, что наплыв беженцев из Украины вызвал в Польше проблемы: с повышением цен на услуги и товары (49%), доступом к арендованным или проданным квартирам (47%), функционированием медицинской службы (44%). ), деятельностью детских садов и школ (35%), поиском или сохранение работы поляками (32%), рост преступности (30%), восполнением пробелов на рынке труда (20%), поиском партнера или спутника жизни (10%). Согласно теории «козла отпущения», некоторые респонденты обвиняют беженцев из Украины в различных негативных явлениях, появившихся в нашей стране за последний год. По мере усугубления кризиса и сохранения напряженности эти настроения против беженцев могут усилиться.

Когда возникает угроза, живые организмы либо убегают, либо борются с агрессором. На вопрос, что бы они делали, если бы Россия напала на Польшу, как на Украину, респонденты отвечают, что пошли бы в армию или другие вооруженные силы и защищали бы родину (20%), собрали вещи, взяли бы ближайших родственников и уехали бы за границу (32%). Около половины респондентов (49%) не знали, какой вариант выбрать. Те, кто колебался, наверное, не брались бы за оружие, а ждали развития событий. Для сравнения можно добавить, что в Украине 70% респонденты заявляют, что в случае необходимости будут бороться за родину.

Здесь можно спросить, не является ли такое низкое моральное состояние поляков результатом специальной психологической операции, проведенной Российской Федерацией. На такое отношение украинцев россияне рассчитывали. Если в Украине стратегия трехдневной войны оказалась неудачной из-за сопротивления всего населения, то в случае с Польшей она могла окончиться успехом. Ища маркеры патриотизма среди соотечественников, мы видим, что респонденты консервативной ориентации (35%) чаще намеревались защищать страну, чем либеральной (14%). Среди партийных электоратов сторонники Kukiz’15 (44%), PSL (36%), PiS (35%), Konfederacja (28%) были более готовы бороться за Польшу, чем сторонники PO (13%) и левых. (13%), Польша 2050 год (22%). Зрители TV Republika (49%) и TV Trwam (40%) изъявили наибольшее желание сражаться, а зрители TVP (28%), Polsat (24%) и TVN (20%) – меньше желания защищать родину.

Консерваторы будут защищать Польшу, либералы найдут родину где-нибудь еще

Польское общество глубоко разделено политически и культурно. Линии разделения перекрываются. Сторонники либерально-левой идеологии, живущие в собственном медийном пузыре, не видят угрозы ни в России, ни в Путине, для них опасны польское правительство, президент и Церковь. Поэтому, если возникнет реальная угроза вооруженной агрессии, они будут быстро собирать вещи и выезжать на Запад. Однако для поляков консервативно-патриотической ориентации важнее свободная родина и независимость. Борьба с российской агрессией ставится в приоритет над личным комфортом и политической одержимостью.

Подводя итог, следует сказать, что фронтовое общество является обществом риска. Может произойти все, что угодно, включая смертельные случаи в результате обстрелов российских или украинских сил, как это произошло в Пшеводове на Люблинщине.

Прифронтовое общество уже больше года находится в постоянном стрессе. И речь не о страхе войны в смысле потери жизни или здоровья, а о большом страхе потерять экономические ресурсы, истощенные в результате инфляции. Люди просто боятся деклассификации, то есть понижения уровня потребления и ухудшения уровня жизни. Они боятся, что потеряют престиж в обществе, обретенный десятилетиями.

Прифронтовое общество было вырвано из кокона безопасности и стабильности. Он с нетерпением ждет дальнейшего развития ситуации в мире и Украине, опасаясь пессимистических сценариев. Главные его страхи – ухудшение экономической ситуации, инфляция, война, потеря должности и здоровья.

.Прифронтовое общество невротическое, исполненное страха перед войной и не может перестать думать о ней. Симптомы тревоги и депрессии заметны у значительной части респондентов. По мере продолжения конфликта и его негативных последствий следует ожидать дальнейшего роста напряжения, разочарования, вспышек агрессии и пароксизмов моральной паники, которая ярко прослеживается в последние дни в СМИ и на интернет-форумах. Недоверие к окружающим и недоверие к власти станет серьезным препятствием при необходимости оказывать вооруженное сопротивление потенциальному оккупанту.

Piotr Długosz

Контент защищен авторским правом. Распространение только с разрешения издателя. 21/12/2023