Международный конкурс имени Шопена в зеркале российских медиа
Roman BERCHENKO
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект
Прямя подсвечники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век.
Как бьют тогда в его сонате,
Качая маятник громад,
Часы разъездов и занятий,
И снов без смерти и фермат!
Итак, опять из-под акаций
Под экипажи парижан?
Опять бежать и спотыкаться,
Как жизни тряский дилижанс?
Опять трубить, и гнать, и звякать,
И, мякоть в кровь поря, — опять
Рождать рыданье, но не плакать,
Не умирать, не умирать?
Опять в сырую ночь в мальпосте
Проездом в гости из гостей
Подслушать пенье на погосте
Колес, и листьев, и костей.
В конце ж, как женщина, отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть?
А век спустя, в самозащите
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.
Опять? И, посвятив соцветьям
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.
Борис Пастернак. 1931.
.Музыка Фридерика Шопена занимает в России совершенно особое место среди всех иностранных композиторов. Точнее других это сформулировал известный композитор Сергей Слонимский: «Любовь к Шопену в России поистине всеобщая. Наши гении – Глинка, Лев Толстой, Рубинштейн, Рахманинов, Скрябин – горячо пропагандировали его музыку, которую обожали! И сегодня у нас Шопен по-прежнему входит в число самых любимых композиторов, и лучшее тому доказательство – аншлаги на шопеновских концертах»[1].
У этого феномена много причин. Среди них и наше общее историческое прошлое, и те неповторимые славянские черты, которыми отмечены произведения польского гения, находящие живой отклик в русской душе.
Одно из ключевых музыкальных событий, наглядно выявляющих особую роль гения польской музыки в русской культуре – Международный конкурс пианистов имени Шопена, проходящий в Варшаве на протяжении почти ста лет. Завоевать высокое место на этом авторитетном форуме – мечта каждого пианиста планеты, но для российских музыкантов шопеновский конкурс – исключительный вызов. Причин тому несколько. Одна из них – то, что успех и признание на нем дает пропуск в элитный клуб «шопенистов», в котором Россия представлена созвездием блистательных исполнителей. Другая причина – победные традиции российских участников на конкурсе имени Шопена, насчитывающие много десятилетий и налагающие дополнительную ответственность на пианистов из России, участвующих в форуме.
Первый же шопеновский конкурс, проходивший в 1927 году, как известно, ознаменовался триумфом российских музыкантов. Первую премию завоевал Лев Оборин, четвертую – Григорий Гинзбург, а Дмитрий Шостакович и Юрий Брюшков стали дипломантами. Варшавский форум имел огромное политическое и имиджевое значение для СССР: он стал одним из первых международных культурных событий, на котором молодая Советская Россия смогла ярко и убедительно заявить о себе. Отсюда – невероятная интенсивность освещения конкурса в советской прессе, часто по тону напоминавшего сводки с фронтовых сражений[2].
Уже на этапе отбора и подготовки участников первого конкурса, которые велись в предельно сжатые сроки (приглашение пришло из Варшавы в декабре 1926 года, а сам форум состоялся в январе следующего года), пресса была очень активна. В частности, подробно освещался концерт будущих конкурсантов, прошедший в Большом зале Московской консерватории 14.01.1927 в присутствии публики и ведущих музыкантов и педагогов, оценивавших творческую форму и готовность молодых пианистов. Так, рецензент газеты «Известия» композитор и критик С. Богуславский, положительно отзываясь об их игре, особо подчеркивал, что «все они стали артистами после Октября, все они действительно советские пианисты» и что «фортепианная культура СССР будет хорошо представлена в Варшаве». Вместе с тем, автор публикации покритиковал будущего победителя конкурса Льва Оборина за «молодое увлечение своей уже незаурядной техникой» и как следствие – «неумеренно быстрые темпы»[3].
Кстати, вероятно, именно по итогам этого концерта, выступив на нем не столь удачно, не поехал в Варшаву пятый советский участник – Иосиф Шварц.
По свидетельствам очевидцев, конкурсантов провожали и встречали представительные делегации с участием крупных партийных и государственных чиновников, известных музыкантов и педагогов, фоторепортеров, корреспондентов центральных изданий. Позже это повторилось на II и III конкурсах.
Показательно, что именно в те годы были написаны потрясающие пастернаковские строки, вынесенные в качестве эпиграфа к нашему обзору. Эти стихи, при всей своей «вневременности», отражают и подчеркивают обостренный шопеновский «нерв» тогдашней эпохи, особенное, глубоко личное отношение советской интеллигенции и к музыке польского гения, и к событиям, так или иначе с ней связанным.
Что касается дебютного конкурса имени Шопена, то он освещался в советской прессе почти в ежедневном режиме – начиная с отъезда делегации до новостей о лауреатах и подведения триумфальных итогов[4]. Газета «Правда» сообщала: «На проходящем в Варшаве шопеновском конкурсе советские пианисты идут среди первых»[5]. Информировали публику о подробностях состязания, о происшествиях по его ходу: в частности, о том, что прошедший в финал Юрий Брюшков не смог в нем участвовать, так как «случайно повредил себе руку»[6], о том, что в финале конкурсанты исполняли концерт в сопровождении оркестра, не имея ни одной репетиции.
Успех советских музыкантов на конкурсе вызвал огромный резонанс в прессе. На него откликнулись десятки периодических изданий, от ведущих – «Правда», «Известия», «Вечерняя Москва» – до таких газет как «Заря Востока», «Советская Сибирь», журналов «Красная нива», «Новый зритель», и других[7]. Множество статей и публикаций было отдельно посвящено победителю конкурса Льву Оборину. Отметим кстати, что о молодом советском пианисте по следам его выступления на конкурсе с восхищением отзывались и знаменитые польские музыканты – в частности, Кароль Шимановский и Станислав Невядомский[8].
В откликах на конкурс советской прессы особо отмечалась принципиальность и беспристрастность международного жюри, отдавшего первенство музыканту из СССР, несмотря на участие прекрасных польских пианистов, а также непростые политические отношения между государствами. Приводилось даже высказывание председателя жюри конкурса, известного польского композитора и педагога Витольда Малишевского о том, что «жюри с болью в сердце не присудило премию поляку» – правда, без ссылки на письменные источники.
В дальнейшем освещение советской и российской прессой Международного конкурса пианистов имени Шопена было в основном связано с участием и победами музыкантов из России. Напомню, что победителем II конкурса стал Александр Юннинский (правда, к тому времени живший в Париже), несколько советских пианистов (Абрам Луфер, Леонид Сагалов, Теодор Гутман, Эммануил Гроссман) стали лауреатами, другие – дипломантами. III конкурс выиграл Яков Зак, завоевавший, кроме того, специальный приз. Лауреатом 2-й премии тогда же стала Роза Тамаркина, 9-ю вручили Розе Гольдфарб, диплом – Нине Емельяновой.
Этот конкурс проходил в 1937 году, а четырьмя годами ранее был основан специализированный журнал «Советская музыка», который в течение нескольких последующих десятилетий стал флагманским изданием в освещении музыкальных событий – в том числе и варшавского форума.
По горячим следам журнал расценил результаты конкурса как «полную победу советского музыкального искусства»[9], а следом опубликовал обстоятельную аналитическую статью члена жюри конкурса, выдающегося пианиста и педагога Генриха Нейгауза, содержавшую очень интересные и глубокие оценки – в том числе, объективные и взвешенные характеристики игры многих иностранных участников, и даже рецензии на концертные выступления членов жюри в дни конкурса[10]! Что касается советских конкурсантов, то отдавая им должное, Нейгауз не скрывал недостатков в их игре, честно отмечая огрехи, отдельные фальшивые ноты и стилистические неточности[11]. Музыкант, кстати, критиковал и жюри – за пассивность: «Слушай и ставь свои пункты – вместо того чтобы отметить в живых словах хорошее исполнение, дать совет плохому пианисту»[12].
Кстати, по тону статьи Нейгауза и тому вниманию, которое он уделил выступлению Розы Тамаркиной, напрашивается вывод о том, что ее игра импонировала музыканту больше, чем выступление победителя конкурса Якова Зака. Но возможно и другое объяснение: Зак в прошлом был учеником Нейгауза, и педагог счел нескромным чересчур хвалить своего студента.
С этим же состязанием связаны два интереснейших документа, хранящиеся ныне в Российском Национальном музыке музыки в архиве Якова Зака: победный диплом пианиста и его воспоминания. Недавно оба этих артефакта были опубликованы в Сети в рамках «Экспомузыки» – совместного проекта музея и радиостанции «Орфей»[13].
Диплом победителя выглядит нарядно и торжественно. Имя и фамилия Якова Зака вписаны от руки черной тушью, украшены красным орнаментом. Также красным цветом напечатаны слова «Первая премия», а рядом, на пол-листа – подписи председателя и членов жюри. Среди них – автографы знаменитого польского композитора и педагога, председателя жюри конкурса Адама Венявского и немецкого пианиста Вильгельма Бакхауза.
Мемуары Зака интересны прежде всего тем, что запечатлели атмосферу конкурса и особенности его проведения: члены жюри сидели не в зале, а прямо на сцене, рядом с выступающими. «До меня буквально доносилось их дыхание», – вспоминал исполнитель.А закончив играть, он услышал аплодисменты членов жюри – это было очень необычно, вопреки традициям. «Бесспорно, он представляет собой крупнейшую музыкальную величину» – сказал о Заке Адам Венявский. Молодой советский пианист получил первую премию – 5000 злотых, лавровый венок из бронзы и особый приз за исполнение мазурки – посмертную маску Шопена.
После перерыва, связанного со Второй мировой войной, конкурс возобновился, и успехи российских музыкантов продолжились: в 1949 году первую премию с Галиной Черны-Стефаньской разделила Белла Давидович (ученица яркого «шопениста» Якова Флиера). Польская и советская пианистки стали первыми женщинами-победительницами престижного соревнования. Гораздо позже, уже в статусе члена жюри варшавского конкурса, Давидович озвучила свой взгляд на исполнение музыки великого композитора: «Шопен не терпит грубости, на его произведения нельзя «набрасываться». Играть Шопена нужно подушечками пальцев»[14].
В послевоенный период поездки на шопеновский конкурс уже не воспринимались в Советском Союзе как боевые операции, призванные любой ценой утвердить престиж страны. Поэтому внимание к форуму со стороны центральных общественно-политических изданий ослабевает, он перемещается на страницы специализированных музыкальных журналов, находя там более профессиональное, аналитическое освещение.
В 1955 году на V конкурсе вторую премию завоевал Владимир Ашкенази. Тогда произошел первый серьезный скандал в истории состязания: два члена жюри – Лев Оборин и Артуро Бенедетти Микеланджели – отказались подписывать итоговый протокол в знак протеста против того, что первая премия была присуждена польскому пианисту Адаму Харасевичу, а Ашкенази был несправедливо, по их мнению, отодвинут на вторую позицию. Однако в развернутой статье о конкурсе член жюри (и победитель одного из прошлых варшавских форумов) Яков Зак об этом инциденте не упоминает ни словом (ограничиваясь общей фразой о «безответственных оценках, которые, увы, всё же имели место со стороны некоторых членов жюри»[15]), зато пишет, что на 3-м туре Ашкенази выглядел несколько утомленным и играл «хорошо, но не на уровне своих возможностей»[16].
Показательно, что в той же статье Зак формулирует своего рода шопеновское кредо советских пианистов, утверждая: именно им «удалось опрокинуть ту салонно-романтическую, сентиментальную манеру исполнения Шопена, которая еще не так давно была общераспространенной. Для нас искусство Шопена – это сила, величие, мужество и искренность. Поэтому в его сочинениях необходимо волевое напряжение, охват «больших пространств», ибо даже самые мелкие пьесы этого гениального художника необычайно «компактны», объемны по содержанию. Исполнение Шопена советскими пианистами всегда выделяли крупный, мужественный почерк, стремление донести песенную природу его музыки, ясность и дисциплина ритма. «Романтическая» школа пыталась развенчать ритмическую конструкцию музыки Шопена, мы же ставим перед собой цель восстановить строгость и точность ее очертаний»[17]. С этих идеологических и эстетических позиций Яков Зак анализирует игру участников конкурса.
В завершающем разделе публикации пианист критикует работу международного жюри: сетует на то, что не все прослушивания проходили при полном составе судей, на неравенство представительства стран в составе судейского корпуса, на отсутствие творческих дискуссий и механический принцип подсчета баллов. Как считает Зак, не на высоте оказалась и пресса, которая после второго тура вместо взвешенной информации о финалистах подняла, по его мнению, нездоровую шумиху: «заранее в самых превосходных степенях говорилось о будущих победителях»[18]. Впрочем, в целом музыкант оценивает конкурс весьма позитивно, называя его большой общественной трибуной творческого спора о стиле исполнения Шопена, значение которой трудно переоценить[19].
В 1960 году, после VI Шопеновского конкурса, на котором советская пианистка Ирина Зарицкая получила вторую премию, Яков Зак снова пишет подробную статью – на сей раз в более благожелательном тоне, давая в самом начале хвалебную оценку организации соревнования – прежде всего за то, что на конкурс были приглашены десятки «наблюдателей»: педагогов, исполнителей и учащихся из разных стран. Зак обозначает роль форума в постижении музыки Шопена, а также некоторые важные тенденции его развития: в частности, омоложение состава участников, расширение географии, индивидуализацию исполнительских манер конкурсантов. Особо музыкант отмечает присутствие в составе жюри легендарных фигур: Артура Рубинштейна и Нади Буланже. Пророчески оценивает Зак масштаб таланта победителя конкурса, итальянского пианиста Маурицио Поллини, которому в то время не исполнилось и 18 лет[20]!
В 60-х – 90-х годах конкурс имени Шопена почти «пропадает с радаров» советской, а затем российской прессы. Его следы обнаруживаются либо в коротких официальных сообщениях, либо в публикациях, посвященных лауреатам из России. В частности, в воспоминаниях о своем профессоре в Московской консерватории Вере Горностаевой лауреат II премии 1970 года, а затем и член жюри Варшавского форума Дина Иоффе вспоминает о том, как Горностаева готовила ее к поездке в польскую столицу: «Она собрала профессоров, своих коллег, я сыграла всю программу, а потом было обсуждение. Мы обе присутствовали, и я наблюдала эту невероятно доброжелательную дискуссию с участием Я. Флиера, Я. Зака, Я. Мильштейна: они отправляли меня, не их ученицу, и искренне давали напутствия»[21].
Зримым материальным воплощением, с одной стороны, огромного значения, которое имел шопеновский конкурс для советских музыкантов, а с другой – признанием в самой Польше творческих достижений и исторических заслуг на форуме представителей российской фортепианной школы стал изданный в Варшаве в 1970 году на русском языке тиражом 8000 экземпляров объемный буклет об истории состязания – ориентированный, в первую очередь, на советскую аудиторию. В это уникальное издание вошли сведения обо всех участниках, членах жюри, почетных гостях форумов с первого по восьмой (1927–1970), правилах соревнований, программах, расписании, редкие фотографии и выдержки из публикаций[22].
В 1985 году последним советским победителем конкурса стал Станислав Бунин[23]. Об этом пианисте и о его победе в Варшаве (после которой в 1990 и 1995 годах первый приз дважды не присуждался) в советской прессе написано очень мало. Гораздо позже о Бунине вспоминал в своей книге выдающийся музыкант Владимир Крайнев – в свойственном ему эксцентричном тоне: «В 1983 году он получил первую премию на парижском Конкурсе имени Маргариты Лонг и готовился к Конкурсу имени Шопена, на котором победил в 1985 году. По манере сидеть за роялем, наклонять голову Бунин был копией Стасика Нейгауза. Играл же настолько свободно, неординарно, потрясающе, что я сказал: «Наконец Нейгаузы обрели руки». Впоследствии он уехал из России и особенной популярности добился в Японии, хотя и не сделал карьеры, которая бы соответствовала его дарованию»[24]. Добавим: среди записей Бунина, сделанных на известных лейблах, произведения Шопена преобладают.
Российская эпоха на шопеновском конкурсе началась со скандала: в 1995 году первая премия не досталась никому, а вторую разделили между французским пианистом Филиппом Джузиано и Алексеем Султановым. Однако последний отказался ее получать, считая себя полноправным победителем, не явился на церемонию награждения и отказался участвовать в гала-концертах лауреатов. Вместо этого пианист прислал письмо, которое было затем опубликовано в прессе. Оно заканчивалось словами: «Мне очень жаль, что меня нет с вами сегодня вечером. Я очень скоро вернусь, чтобы играть для моих любимых жителей Варшавы! Пожалуйста, поймите меня и большое спасибо за вашу поддержку»[25].
Вскоре Султанов дал интервью японскому музыкальному журналу, в котором объяснил мотивы своего поступка: «Отсутствие на награждении преследовало три цели. Во-первых, я не одобряю результаты конкурса, а во-вторых, я не разочаровываю поддержавшую меня публику тем, что принимаю результаты судейства. В-третьих, самое главное, я подумал, что мой протест важен для молодых талантов, которые будут участвовать в конкурсе Шопена в будущем»[26].
Казалось бы, столь резонансный эпизод с российским конкурсантом должен был вызвать шквал публикаций в отечественной прессе, которая могла бы поддержать музыканта, защитить его из произвола и непонимания – либо осудить его за вызывающее, неэтичное поведение по отношению к коллегам и публике… Однако Султанов, ушедший с третьего курса Московской консерватории и на тот момент уже живший в американском Форт-Уорте после своей победы на конкурсе имен Вэна Клайберна, в течение многих лет считался «гадким утенком», enfant terrible русской фортепианной школы, ниспровергающим традиции и правила – не только в своих трактовках, но и в жизни. Поэтому российские издания предпочли фигуру умолчания о варшавском инциденте, практически не упомянув о нем.
И лишь четыре года спустя, в юбилейном шопеновском номере журнала «Музыкальная жизнь» знаменитая пианистка и педагог Вера Горностаева, всегда отличавшаяся прямотой и независимыми суждениями, вернулась к выступлению Алексея Султанова и высказала свое мнение, защищая право музыкантов на собственные, личные представления и интерпретации, какими бы непривычными и эпатирующими они не казались: «В Варшаве на очередном шопеновском конкурсе разразился скандал. Выходит Алёша Султанов и играет не так, как предписывает традиция. Впрочем, он всё играет «поперёк» традиции, но с огромной внутренней энергетикой. Как и на последнем конкурсе Чайковского, где его даже не пустили в финал, хотя публика вопила, жюри возмущалось… В Варшаве он хоть получил вторую премию (первую никому не дали)»[27].
Добавим: этот инцидент стал звеном в цепи драматических событий в судьбе Султанова, приведших его в итоге к инсульту и трагическому уходу из жизни в возрасте 35 лет.
В 2000 году третье место на конкурсе в Варшаве занял ученик Льва Наумова Александр Кобрин, однако в число признанных шопенистов он не вошел: его записи и концертные программы посвящены в основном музыке Мусоргского, Чайковского, Рахманинова, Гайдна, Шуберта, Шумана и Брамса.
Шопеновский форум Кобрин называет уникальным явлением в мировом искусстве: «Его главная особенность — это моноконкурс, на нем исполняют только Шопена. Это архитрудный конкурс. Шопена играют во всех училищах и консерваториях, нет ни одного пианиста, в чьем репертуаре не было бы его произведений. Вот и попробуй тогда сыграть лучше всех знатоков и специалистов, да еще в Польше, где все любят и разбираются в нюансах творчества Шопена!»[28].
Как известно, в начале нового тысячелетия произошли тектонические сдвиги в средствах массовой информации: главенствующее положение заняли сетевые ресурсы. Туда же переместились и основные публикации о музыкальных конкурсах.
Особенно бурным и эмоциональным было обсуждение в российском сегменте Интернета триумфа пианистов из России на конкурсе имени Шопена в 2010 году, когда они заняли три первых места: победителем стала Юлианна Авдеева, вторую премию получил Лукас Генюшас (имеющий российское и литовское гражданства), третий приз выиграл Даниил Трифонов. Многие публикации содержали хлесткие, но поверхностные характеристики и самого конкурса, и его участников. Они вызвали горячую дискуссию в Сети[29]. В частности, отмечалось, что Юлианна Авдеева не была фаворитом – ни в зрительском голосовании, ни среди специалистов, и с ее победой не согласились многие известные музыканты, другие же встали на защиту решения жюри.
В 2015 году освещение XVII Конкурса имени Шопена в российской прессе было почти столь же интенсивным, хотя пианисты из России и не добились на сей раз особых достижений: в финал пробился лишь один участник – Дмитрий Шишкин, занявший в итоге 6-е место.
Из множества публикаций выделим весьма необычный по жанру материал газеты «Музыкальное обозрение», содержащий основательную статистическую базу, сведения об истории состязания, принципах его организации, медийной составляющей и отличиях от других музыкальных соревнований[30].
2015 год ознаменовался также медиапроектом, беспрецедентным для российского радиоэфира. Его подготовили совместно Институт Адама Мицкевича в Варшаве и единственная в России радиостанция в области классической музыки – «Орфей». Начиная со второго тура, весь конкурс в течение почти двух недель транслировался в российском эфире в полном объеме – из специальной студии, оборудованной для российской радиостанции в помещении Варшавской филармонии, где проходил форум. Любители музыки России имели возможность услышать в эфире радио «Орфей» не только выступления музыкантов, но и интервью участников, членов жюри и гостей конкурса, комментарии ведущих эфира и специалистов разных стран.
В завершение обзора – о будущих событиях.
Перенесенный с 2020 на 2021 год в связи с пандемией XVIII Международный конкурс имени Шопена освещается российской прессой также весьма активно. Этому во многом способствовало двойное событие, состоявшееся в Москве 20 января 2020 года: первое за долгое время выступление в России лауреата шопеновского конкурса 1980 года, а затем члена жюри состязания, знаменитого вьетнамского пианиста Данг Тхай Шона (выпускника Московской консерватории) – оно было посвящено предстоящему форуму в Варшаве; а также презентация конкурса, в которой приняли участие директор Института Шопена доктор Артур Шкленер, пресс-секретарь конкурса Александр Лясковский и проректор по учебной работе Московской консерватории, профессор Лариса Слуцкая[31].
.Шопеновский конкурс в Варшаве вот уже почти сто лет – предмет гордости и жгучего интереса российских музыкантов и меломанов. Поэтому можно не сомневаться, что предстоящее в следующем году в польской столице музыкальное состязание вызовет в России самый живой отклик. Остается пожелать конкурсу и его организаторам удачи и успеха!
Roman Berchenko
[1]Сергей Слонимский. Интервью. Литературная газета. 2009. №44 (6248). 28.10.2009.
https://lgz.ru/article/N44–6248—2009-10-28-/«Shtеlkunchik»-vruchaеt-rеbyatam-glavnuyu-nagradu10690/
[2] История участия советских музыкантов в международных конкурсах имени Ф. Шопена в 1920-х – 30-х годах подробно изложена в статьях: Овсянникова С. «Жюри с болью в сердце не присудило премию поляку». Из истории Международного конкурса пианистов имени Шопена // Исследования молодых музыковедов. Вопросы истории, теории, методологии. Российская Академия музыки имени Гнесиных. М. 2019. С. 444–453; Фалькович С. Под знаком Шопена: советско-польские музыкальные связи 1920–1930-х годов // Отзвуки Шопена в русской культуре. Российская Академия наук. Институт славяноведения. Польский культурный центр. М.: «Индрик». 2012. С. 173–181.
[3] Богуславский С. Концерт пяти пианистов // Известия. 16.01.1927.
[4] Поездка советских пианистов за границу // Вечерняя Москва. 21.01.1927; Открылся Международный конкурс пианистов (по телеграфу из Варшавы) // Вечерняя Москва. 25.01.1927; Успех советских пианистов в Варшаве // Вечерняя Москва. 31.01.1927.
[5]Разные известия, // Правда. 27.01.1927.
[6] Жизнь искусства. 08.02.1927.
[7] Победа советского пианиста // Рабочая газета. 31.01.1927; Победа советских пианистов // Известия. 01.02.1927; Победа советских музыкантов //Жизнь искусства. 08.02.1927; Победители на всемирном конкурсе пианистов. Правда. 04.02.1927; Орлов Г. Итоги Шопеновского конкурса // Варшава. Январь 1927; Браудо Е. Лев Оборин // Красная газета. 02.02.1927; Победители на шопеновском конкурсе // Заря Востока. 01.02.1927; Дроздов А. Концерт пяти пианистов – участников Варшавского конкурса // музыка и революция. Февраль 1927.
[8] См.: Хентова С. Лев Оборин. М., «Музыка», 1964. С. 75; Конкурс имени Шопена. Выступление Льва Оборина // Варшава. Январь 1927.
[9] Блестящий успех советской музыкальной культуры // Советская музыка. 1937. №4. Добавлю, что сегодня архив журнала «Советская музыка» полностью оцифрован и эту статью можно найти в Сети по адресу: https://mus.academy/articles/blestyashchii-uspekh-sovetskoi-muzykalnoi-kultury
[10] Нейгауз Г. Международный шопеновский конкурс пианистов в Варшаве // Советская музыка. 1937. №5. С. 29–34. https://mus.academy/articles/mezhdunarodnyi-shopenovskii-konkurs-pianistov-v-varshave
[11] Там же. С. 33-34.
[12] Там же. С. 32.
[13] https://orpheusradio.ru/programs/ekspomuzyka/2020-12-09/4323-diplom-kova-zaka
[14] https://www.vesti.ru/article/2020187
[15] Зак Я. Шопеновский конкурс в Варшаве // Советская музыка. 1955. №3. С. 136. https://mus.academy/articles/shopenovskii-konkurs-v-varshave
[16] Там же. С. 133.
[17] Там же. С. 132.
[18] Там же. С. 136.
[19] Там же.
[20] Зак Я. Конкурс пианистов // Советская музыка. 1960. №5. С. 171–175. https://mus.academy/articles/konkurs-pianistov-1
[21] Иоффе Д. Эстафета Веры должна быть продолжена // Российский музыкант. 2015. №3. https://rm.mosconsv.ru/?tag=иоффе-д
[22] Проснак Я. Международный конкурс пианистов имени Шопена. Общество Фридерика Шопена. Варшава. 1970.
[23] На этот раз с победой Станислава Бунина не согласился лауреат 3-й премии конкурса 1955 года, а затем многолетний член жюри Фу Цонг из Китая, не подписавший итоговый протокол.
[24] Крайнев В. Монолог пианиста. Кого помню и люблю. М.: «Музыка». 2011. С. 46–47.
[25] Wierzbicki Р. No first prize was given at this year’s 13th Chopin competition. The pianists weren’t the only ones who felt cheated. A сontest without a winner // Gazeta Polska. October 26. 1995. English translation by Bogdan Krasnowski. http://www.alexeisultanov.ru/archive8
Русский перевод автора публикации.
[26] https://vk.com/wall-3783577
[27] Горностаева В. Шопен. Загадка сфинкса // Музыкальная жизнь. 1999. №9. С. 12.
[28] Родионов В. интервью с Александром Кобриным. https://www.chayka.org/node/1050
[29] Аршинова М. Конкурс пианистов имени Шопена – 2010. https://www.classicalmusicnews.ru/reports/konkurs-pianistov-imeni-shopena-2010/
http://www.forumklassika.ru/showthread.php?t=56030&page=123
http://classicalforum.ru/index.php?topic=3677.175
https://nashenasledie.livejournal.com/583941.html
https://www.olofmp3.ru/index.php/Yulianna-Avdeeva-pobeditelynica-konkursa-Shopena.html
Шопен по-русски // Музыкальное обозрение. 2010. № 10–11. С. 29.
[30] Учебник для директоров конкурсов: вот как надо! АМКР рекомендует // Музыкальное обозрение. 2016. №2. С. 22–24.
[31] http://www.mosconsv.ru/ru/event_p.aspx?id=164997
http://www.music-competitions.ru/node/878
https://orpheusradio.ru/search?term=конкурс+имени+шопена
https://orpheusradio.ru/news/news/2266/konkurs-shopena-proydet-v-oktyabre-sleduyuschego-goda
Российские лауреаты Международного конкурса пианистов имени Фридерика Шопена // Музыкальное обозрение. 2020. №3. С. 29.
XVIII конкурс пианистов имени Шопена перенесен на 2021 год // Музыкальное обозрение. 2020. №5. С. 40.
