Западные мифы о Польше. Сотрудничали ли Польша и поляки массово с немцами?
К мифу об активном и массовом участии Польши и поляков в Холокосте следует относиться так же, как к мифу об иудобольшевизме – как к манипуляции с целью переложить ответственность за преступления на кого-то другого, – пишет Nathaniel GARSTECKA
.Это одно из безосновательных обвинений, которое бумеранг возвращается в западное общественное мнение. Польша и поляки обвиняются в соучастии с Германией в Холокосте во время Второй мировой войны.
В частных и публичных дебатах, в заявлениях политиков и в популяризирующих историю текстах часто можно услышать и прочитать, что Польша как государство и поляки как нация поддержали немцев в организации и осуществлении промышленного и систематического геноцида евреев в Польше. Такое мнение распространено во многих странах западного мира – Франции, США, Германии, Израиле.
В исследованиях сложных отношений между евреями и поляками в этот период не хватает анализа более широкого контекста.
В 1939 году евреи составляли 10 процентов населения ІІ Речи Посполитой (то есть 3,5 млн человек), что было самым высоким процентом среди всех европейских стран. Это произошло благодаря многовековой политике гостеприимства и терпимости, которая сделала Польшу одним из главных центров еврейского мира. И даже если во время борьбы за независимость в 1918–1921 гг. и после смерти Юзефа Пилсудского в 1935 г. случались антисемитские инциденты, положение польских евреев было лучше, чем положение их братьев в Германии или Советском Союзе. В отличие от других стран Центральной Европы, большое еврейское общество не было сосредоточено в одном городском центре. Хотя в Варшаве проживало 350 000 евреев (треть населения столицы), значительные концентрации этого населения были также обнаружены в других городах. Так, в Белостоке (40-45 процентов всех жителей города), Люблине, Лодзи, Радоме, Львове и Вильнюсе. Многие евреи также проживали в меньших городках и селах, особенно в восточной Польше (села с преимуществом евреев назывались штетлами). Также было много городов, где евреи жили рядом с представителями других национальностей (поляками, литовцами, белорусами, украинцами). Из-за очень длительного присутствия в Польше и многовековой политики толерантности еврейское население в Польше было распылено и относительно плохо ассимилировано. Это помешало массовой операции по спасению евреев, как это было в Дании. Несмотря на это, в Польше была богатая еврейская культурная и религиозная жизнь, функционировало много значительных политических партий, спортивных ассоциаций, театров и десятки газет.
В отличие от большинства стран Центральной и Восточной Европы, Польша отказалась от союза с Гитлером; союза, который и так был очень маловероятен из-за того, что Польша была первой целью завоевания. Польше также угрожал сталинский СССР. Обе эти великие диктатуры намеревались искупить поражения 1918 и 1921 годов, и было естественно, что они отложили свое идеологическое соперничество, чтобы спланировать новое разделение Польши.
Так произошла агрессия против Польши – сначала нацистской Германии 1 сентября 1939, а через две недели – Советского Союза. Союзники немедленно начали проводить политику жестокой оккупации. В 1939–1941 годах советские власти вели беспощадную охоту на представителей польской элиты, которых называли врагами революции. Интеллигенцию, художников, офицеров, «буржуазию», купцов, представителей религиозных культов, борцов сопротивления, патриотов, сионистов и т.п. убивали (Катынь) или высылали в сибирские лагеря. Как и многие другие, многие еврейские коммунистические бойцы присоединились к рядам советской милиции на оккупированных территориях, что было поводом для немцев, но также и для советской власти, для распространения мифа об иудобольшевизме. Это убеждение легло в основу белого террора в восточной Польше во время операции Барбаросса летом 1941 года.
Поскольку Польша не была союзником немцев и не воспринималась ими как страна, которую нужно было «пощадить», нацисты начали полную оккупацию без сотрудничества с националистическими организациями или коллаборационистами. Они содержали скромную, так называемую «голубую полицию», в которую рекрутировали силой. Ее задачей было следить за порядком. Они также позволили функционировать самым низким уровням муниципальной администрации (мэриям), но функционирование страны как таковой было под их полным контролем. Вся экономика была переориентирована на нужды Германии, фабричное оборудование было вывезено в Рейх, урожай и стада животных были конфискованы. В этой стране с высоким процентом сельского населения (лишь 30% населения проживало в городах) быстро распространились голод и нищета. Кроме того, имели место грабежи, уничтожение имущества и многочисленные преступления, совершенные немецкими солдатами. Немцы также преследовали элиту страны, депортировали и убивали профессоров университетов, адвокатов, политиков…
Однако геноцидная ненависть немцев была направлена прежде всего против евреев. В большинстве городов, где проживало еврейское население, немцы создали гетто. С момента вторжения в СССР в июне 1941 г. они приступили к прямому уничтожению еврейского населения на завоеванных территориях («Холокост пулями»). В Польше, в отличие от стран Балтии и Украины, не было местных националистических организаций, помогавших немцам в их преступлениях. Никакая политическая партия или выдающаяся польская личность не сотрудничали с оккупантом. Были националистические и антисемитские организации сопротивления, которые могли совершить преступления против евреев, такие как NSZ или некоторые батальоны Армии Крайовой, но они никогда не объединялись с немцами.
С 1942 года в рамках плана «Окончательного решения» немцы депортировали евреев из гетто в лагеря смерти. Также и в случае этих массовых депортаций и более поздних преступлений беспрецедентного масштаба это было сделано без соучастия Польши, чего нельзя сказать о коллаборационистском французском правительстве Филиппа Петена, словацком правительстве Йозефа Тисо или норвежском правительстве Видкуна Квислинга.
Следует помнить, что польское правительство никогда не прекращало противодействовать немцам и боролось до конца войны. Оно отказалось сотрудничать с немцами и не раз призывало к защите польских евреев. Польское движение сопротивления, одно из самых мощных в Европе, казнило шмальковников (польское название шантажировавшего или требовавшего выкуп у скрывавшихся евреев или поляков, которые им помогают – пометка переводчика) и помогало спасать евреев через подпольные сети, такие как Жегота или путем получения фальшивых паспортов. Участники движения сопротивления (Ян Карский, Витольд Пилецкий и др.) готовили отчеты о геноциде евреев и пытались предупредить правительства западных стран.
В отличие от большинства стран, которые были союзниками Гитлера или оккупированы Германией, Польша была единственной, в которой ни один социальный или политический институт или организация не сотрудничала в создании немецкой промышленной машины уничтожения.
Что касается гражданского населения, то ситуация была очень сложной, и ее невозможно отделить от контекста эпохи. Как я уже упоминал выше, германская оккупация была особенно жестокой. Конечно, первой мишенью были евреи, но польское население также сильно пострадало от германских преступлений и расизма. Польские земли должны были быть освобождены от местного населения, а затем колонизированы арийскими немцами. Ожидалось, что некоторое количество поляков должно выжить, чтобы служить рабочей силой в условиях рабского труда. Ни одна страна в Европе не подвергалась такой яростной оккупации, кроме СССР, но там она продолжалась значительно короче.
Учитывая большое количество евреев, распыленных по всей Польше и отсутствие организованного сотрудничества со стороны местного населения, немцы решили казнить всех, кто скрывал евреев или оказывал им какую-либо помощь. Это был один из самых строгих законов во всей оккупированной Европе. За угрозами немцев последовали их действия. Семья, пойманная во время укрывательства евреев, была убита, включая женщин и детей. Часто сравнивали с землей целые села и их жителей. Сельскохозяйственные животные были убиты, урожай сожжен или конфискован. Немцы надеялись, что благодаря своей преступной политике они вызовут рефлекс информирования или поощрения поляков к убийству еврейских беженцев или борцов сопротивления. Они сыграли на определенной особенности человеческой психологии: в условиях крайней бедности и угрозы жизни себе и семьям люди начинают идти на компромисс с такими понятиями, как добро и мораль. Некоторые решаются умереть мученической смертью за свои убеждения, но большинство обычно этого не делает. Поэтому нечестно требовать героического поведения от людей погрязших в нищете или живущих под постоянной угрозой смерти.
Немцы смогли воспользоваться этой ситуацией и привлекли польских крестьян к охоте на евреев. Одни делали это перед лицом угрозы жизни или улучшения условий проживания, другие по антисемитским мотивам. Следует отметить, что метод, которым пользовались немцы в Польше, не был распространен в других странах Центральной и Западной Европы. В этих странах еврейские общины были небольшими, расположенными только в одном или нескольких крупных городах, и местная администрация – марионеточная или действительно сотрудничающая – отвечала за составление списков еврейского населения и их депортацию. Случалось, что националистические боевики активно участвовали в массовых убийствах и депортациях, как в Хорватии (усташе), Сербии, Румынии, Венгрии (стрельчатые кресты), Украине и странах Балтии. В Польше немцы могли полагаться только на отдельных лиц, действовавших в ситуации угрозы жизни или живших в нищете.
Особые ситуации возникли летом 1941 г. в восточной Польше во время вторжения Гитлера на эти территории. Как я уже писал, советская оккупация была жестокой и кровавой. Этнические меньшинства и местные коммунистические активисты иногда сотрудничали с советской властью в совершении преступлений. Зная об этом, Рейнхард Гейдрих, директор Центрального управления безопасности Рейха и архитектор «окончательного решения еврейского вопроса», еще в апреле того года издал приказ, предписывавший немецким войскам атаковать коммунистов и евреев и использовать для нападений антикоммунистические настроения населения, ставшего жертвой советской оккупации. Поэтому германские власти распространяли миф об иудобольшевизме, давая местному населению свободу убийств. Самым известным примером зверств, совершенных в то время и в этом контексте местным населением против евреев, был погром во Львове. В Польше несколько событий можно отождествить с погромами, например произошедшими в небольших селах на Белосточчине: Едвабное, Радзилув, Щучин и Вонсош. Во всех этих случаях преступления против евреев, совершенных поляками, можно говорить о помощи, подстрекательстве и согласии немецких воинов или специальных оперативных групп (так называемых Einsatzgruppen).
В целом, события такого типа были маргинальными в Польше. В отличие от стран Балтии и Украины, где немцы могли рассчитывать на местные коллаборационистские организации (Арайс в Латвии, ОУН в Украине), поляки не создавали коллаборационистские вооруженные формирования и оставались враждебны оккупанту. Было наоборот: в Польше были созданы государственные и независимые от государства организации и сети помощи евреям. Одним из выдающихся людей в этой области была Ирэна Сэндлер, спасшая 2500 еврейских детей из Варшавского гетто. Поэтому можно твердо утверждать, что Польша как государство не только не участвовала в Холокости, но и способствовала спасению евреев, чего нельзя сказать о многих других европейских странах.
Евреи справедливо боялись доносов, которые всегда и везде были возможны, независимо от того, действовали ли их авторы по низменным мотивам, ненависти или под угрозой немцев. Выжившие сохранили этот страх перед доносом соседа, поскольку это было связано со страхом перед неизвестностью. Немецкий мундир был определен как видимая и очевидная угроза, но донос от поляка предусмотреть было нельзя. Поэтому евреи должны были всегда быть бдительными. Этой естественной травмой и индивидуальными свидетельствами после войны манипулировали нечестные историки или социологи, чтобы создать ложную картину общего положения евреев в условиях немецкой оккупации Польши. Тем более что если и можно говорить о доносах и преступлениях поляков, то в конце концов их было немного и никогда не было такого масштаба, как в других странах. Подавляющее большинство польских евреев были уничтожены без участия Польши в немецких гетто и лагерях.
Невозможно точно определить, сколько евреев погибло от рук поляков или было ими донесено немецким властям. Также невозможно сказать, скольким евреям поляки помогли, укрывая их или иным образом спасая им жизнь. Чтобы успешно скрыть одного или нескольких евреев, часто требовалась молчаливая доброта всей окрестности или всей деревни. Возможно, десятки людей были вовлечены в поддержку беглецов, как прямо, так и косвенно, сохраняя свою помощь в тайне. Предательства одного человека хватило, чтобы весь план провалился, а жизнь всех участников оказалась под угрозой. Сегодня гораздо легче сосчитать доносы, нежели жесты поддержки. Легче запомнить тех, кто информирует, чем помогающих. То же касается и отношения польской католической церкви. Некоторые священнослужители, конечно, были откровенными антисемитами, но другие скрывали евреев в своих церквях или участвовали в подпольных гуманитарных организациях. Многие монастыри открыли свои двери, чтобы приютить евреев. Нельзя обобщать, потому что Церковь – это не монолитный блок.
Вот некоторые элементы ответа на ложные обвинения поляков в причастности к немецкой машине уничтожения. Их допускают нечестные и политизированные историки, которые нашли себе нишу и с помощью прогрессивных СМИ строят свое признание в мире. К этому следует добавить последствия коммунистической пропаганды послевоенного периода, целью которой было усугубить имидж Польши как страны «реакционной и вражеской революции». Россия до сих пор использует эту пропаганду, делает поляков фашистами и манипулирует немецко-советским пактом. Что касается Германии, то она как можно упорнее пытается сбросить вину за свои преступления на оккупированные страны и их население. Канцлер Олаф Шольц недавно заявил, что Германия была „оккупирована нацистами”. К сожалению, в западных странах доминирует значительная нехватка знаний о реалиях жестокой оккупации Польши и убеждениtе, что скрывать евреев в Польше было так же легко, как и в странах, где оккупация была менее жестокой. Эта нехватка знаний и антипольская пропаганда, к сожалению, глубоко укоренены в общественном мнении во всем мире, включая Израиль. Некоторые местные комментаторы и политики считают, что Польша хочет манипулировать историей, чтобы отбелить себя. Они считают, что если некоторые поляки совершали антисемитские преступления, то весь народ должен нести ответственность, а государство должно взять это на себя – хотя оно никак не сотрудничало с немцами, а фактически делало все, что было в его силах, чтобы спасать евреев. И даже несмотря на это, выразило официальные извинения за эти преступления. Некоторые еврейские круги опасаются, что Польша пытается подвергнуть сомнению уникальность еврейского опыта Холокоста, чтобы осветить страдания польского народа. Однако эти страдания вполне реальны и свидетельствуют о геноцидных проектах немцев в отношении поляков, которые должны были быть реализованы после уничтожения евреев. Правда заключается в том, что польские власти признают специфику Холокоста, так же как они признают, что некоторые поляки участвовали в преступлениях против евреев (что нельзя ни простить, ни оправдать).
К мифу об активном и массовом участии Польши и поляков в Холокосте следует относиться так же, как к мифу об иудобольшевизме – как к манипуляции с целью переложить ответственность за преступления на кого-то другого. В коммунистическом тоталитарном аппарате несомненно были польские и еврейские преступники, но в небольшом количестве, неорганизованно и нерегулярно. На основе нерепрезентативных индивидуальных примеров, собранных бессознательно или со злым умыслом, были созданы конкретные нарративы, чтобы служить тем, кто в них заинтересован. Это старая и очевидно эффективная пропагандистская техника.
.Евреи и поляки должны вместе бороться с этой ложью и стереотипами, потому что оба народа, которые веками были очень близки друг к другу и любят искать правду, должны знать, что их примирение придет благодаря взаимопониманию и исторической отзывчивости.